| ПРЕССА о серии "КНИЖНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ" |
|
НАБУХАНИЕ ШТРИХА
(КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ) Книга Руфь с иллюстрациями Фаворского издавалась в таких отличных от периода модерна условиях, что кажется, что это было на другой планете. 25-й год, Москва. Абрам Эфрос, уже издавший к этому моменту свой перевод Песни Песней, и Владимир Фаворский, уже член объединения «Четыре искусства» (в котором были Остроумова-Лебедева, Жолтовский, Петров-Водкин и многие другие), уже преподаватель Вхутемаса. И Книга Руфь. Одна из последних по времени написания частей Библии, Книга Руфь одна из лучших в литературном отношении — на нескольких страницах умещается трогательная история самоотверженной простой моавитянской женщины, отправляющейся помогать своей свекрови на родину почившего мужа — в Израиль. Сейчас трудно себе представить что-нибудь более героическое... Однако дело не в библейском тексте и даже не в переиздании уникальной книжной редкости (первое издание вышло у Сабашниковых тиражом 1900, а второе всего лишь на 100 экземпляров превысило этот показатель). «Фортуна Лимитед» открыло свою серию «Книжная коллекция» переизданием Франсуа Рабле — «Гаргантюа и Пантагрюэль» в адаптированном переводе Заболоцкого с иллюстрациями Гюстава Доре, обозначив этим главные составляющие будущих экземпляров своей коллекции — известный текст плюс известный его интерпретатор, плюс известный иллюстратор. Второй номер коллекции заметно отличается от первого. Во-первых, Заболоцкий с Доре никогда не встречался и его с ним мало что объединяло, кроме интереса к Рабле. Фаворский и Эфрос были, конечно же, знакомы и, более того, были людьми одной «закалки»: дореволюционное образование, преподавание, собственная система восприятия творческого процесса, всех творческих проблем. Во-вторых, Фаворский, увы, не столь популярен ныне, как Доре, и на порядок меньше избалован вниманием современных российских издателей. Фаворский же — уникальный мыслитель, создатель собственной теории графики, окончательно развенчивающий миф о «плоскостности» и ограниченности этого вида искусства. Для книги Фаворский важен не только как замечательный иллюстратор, но и как теоретик и практик искусства работы над книгой, в которой все должно быть подчинено гармонии функциональных и эстетических требований. Книга снаружи — объект, вещь и требует соответствующего оформления. Книга изнутри — интерпретация текста, стиля, особенностей личности автора. Если Доре мы видели достаточно и в переиздании Библии, и в альбомах, то Фаворский незаслуженно оставлен в стороне, и этот выбор издательства заслуживает всяческой поддержки. Увы, иллюстрации Фаворского рассчитаны на тонкого зрителя, и переизданий других в скором времени ждать не приходится; своего времени дожидаются и «Слово о полку Игореве», издававшееся в советское время на экспорт именно с иллюстрациями Фаворского, и «Маленькие трагедии» с «Борисом Годуновым», и сонеты Шекспира, и Роберт Бернс в переводах Маршака. Юлия Качалкина НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА. EX LIBRIS. 19 февраля 2004 г. В библиотеке им. Н.В.Гоголя, в тех самых мемориальных комнатах на Никитском бульваре, хранящих дух самого писателя (а на дворе застыл он задумчивым изваянием работы скульптора Андреева), в 14-го февраля состоялась презентация нового издания «Мертвых душ» с иллюстрациями Марка Шагала, вышедшего в издательстве «Фортуна ЭЛ». Выступала директор библиотеки Вера Викулова, поприветствовавшая выход книги и сообщившая помимо прочего, что здесь, на Никитском, будет наконец создан Гоголевский центр. Директор издательства «Фортуна ЭЛ» Людмила Дорофеева рассказала об истории выхода книжки, о том, в частности, что такое соединение имен Гоголя и Шагала произошло в России впервые. Изначально ведь гравюры, выполненные в 1923-1925 годах, предназначались для французского издания. Но в 1920-е годы публикация так и не была осуществлена. На полях гравюры, открывающей цикл, Шагал написал: «Дарю Третьяковской галерее со всей моей любовью русского художника к своей Родине эту серию 96 гравюр к «Мертвым душам» Гоголя для издателя «Ambroise Vollard» в Париже. Париж 1927. Марк Шагал». По мнению писателя Игоря Золотусского, непосредственно работавшего в Фонде графики Третьяковки с работами Шагала, никто так не совпал с автором в иллюстративном отображении мира гоголевской поэмы, как Шагал. «Есть чувство, что это не было бы забраковано Гоголем». При том, что художник отнюдь не придерживается буквы текста. Даже Чичиков на его гравюрах совершенно разный: то с бакенбардами и усат, то похож на прожженного жулика, а то и на ребенка! Андрей Битов, рассуждая о русской литературе, напомнил, что до Пушкина, Лермонтова и Гоголя Россия была вовсе «неописанной планетой», Пришли они, быстренько описали, а мы до сих пор ломаем голову: как эти описания (и писания) воспринимать, то бишь интерпретировать. Гоголь, по мнению Битова, вообще видел мир рассыпанным, а прозу свою писал средствами живописца, художника. И Шагал это почувствовал. Заместитель заведующего отдела графики XVIII – начала XX века Государственной Третьяковской галереи Ольга Птицина позвала всех на выставку Шагала, которая «вернется» в Третьяковку в начале следующего года. Там, вероятно, можно будет повидать «живьем» и работы, вошедшие в книгу. Несколько добрых слов сказал литературовед и музыковед Левон Акопян. Именно он, по словам Людмилы Дорофеевой, принес в издательство саму идею книги. Остается добавить, что этот проект – не единственный в серии «Книжная коллекция». Выходили «Книга Руфь» в иллюстрациях Владимира Фаворского, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле в иллюстрациях Гюстава Доре, японские сказки «Журавлиные перья» с иллюстрациями Мая Митурича, «Маяковский – Родченко. Классика конструктивизма» и т. д. Александр ВОЗНЕСЕНСКИЙ ИЗВЕСТИЯ. 12.02.04 В 1923-1925 годах Марк Шагал создал серию офортов, посвященных поэме Гоголя "Мертвые души". Французское издание поэмы с шагаловскими иллюстрациями так и не появилось. В 1927 году художник подарил работы Третьяковской галерее, где они периодически выставлялись. Текст поэмы и иллюстрации соединились только спустя 80 лет. Прокомментировать выход книги корреспондент "Известий" Анна ФЕДИНА попросила Игоря ЗОЛОТУССКОГО, известного специалиста по творчеству Гоголя и автора предисловия. Наверное, просто никто не додумался соединить Шагала с Гоголем. Тем более что при советской власти к Шагалу относились с явной нелюбовью, причем как в России, так и на родине. Только сейчас частное издательство "Фортуна Л." решило выпустить эту книгу. Я пошел в Третьяковку, изучил все 96 офортов и был счастлив написать о них вступительную статью. В России поэма Гоголя с иллюстрациями Шагала выходит впервые. О том, чтобы подобные издания появлялись за границей, я тоже не слышал. Зато Андрей Битов уже отвез книгу в Израиль, где она была принята с восторгом. Понятное дело, что там Шагала ценят особенно высоко. Это издание прекрасно именно тем, что оно первое. Может быть, у издательства были не самые большие типографские возможности, поэтому бумага и качество оспроизведения не всегда лучшего качества, но тем не менее выход в свет "Мертвых душ" с офортами Шагала - это подарок для читателей и значительное событие в культурной жизни России. Что касается самих офортов, то это редкий случай совпадения идеи у автора текста и у автора иллюстрации. Шагал стал удачей для Гоголя, потому что большинство других художников рисовал карикатуры, но ведь "Мертвые души" не карикатура и не сатира, а поэма - недаром Гоголь так настаивал на этом. Еще при жизни писателя А. Агин издал "Сто рисунков к "Мертвым душам", однако он только очеловечил героев. Это были уже люди, а не уроды. Но только Шагал раскрыл весь комизм поэмы Гоголя, комизм веселый и живой, а не больной и уродливый. У него получилась веселая поэма,сделанная карандашом. ______________________________________________________ Анна ФЕДИНА «КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ» 27 сентября 2004 г. ПОКЛОННИКАМ И ПРИВЕРЖЕНЦАМ Как правило, именно самые разумные, простые и рациональные идеи на первый взгляд кажутся абсурдными и нелепыми. Переиздание классических текстов с классическими же иллюстрациями — наизусть знакомых, расхватанных на цитаты, со школьных лет намозоливших глаза и уши, - вполне может быть Воспринято читателем как затея излишняя и бессмысленная. Но только до тех пор, как этот самый читатель перелистает эту книгу. О творческом союзе Владимира Маяковского и Александра Родченко написаны десятки, если не сотни, томов. Их сотрудничество в рекламе, книге, плакате считается, и совершенно справедливо, образцовым примером совмест |
